Послесловие

Несомненно, наше восприятие и оценка труда всей жизни Малера стали бы беднее, если бы Десятая была от нас скрыта. Бесспорно, Малер, по словам Кука, «внес бы еще что-то новое, добился бы большего изящества и совершенства… в тысячах деталей», но те материалы, которыми мы располагаем, по крайней мере, дают нам возможность воспользоваться всем богатством его опыта, а также поразмышлять над тем, как мог бы сам Малер осуществить свой художественный замысел. «У Малера,— как совершенно справедливо говорил Кук,— оставалось еще очень много жизненной силы, когда смерть потребовала его к себе; и Десятая симфония показывает, что Девятая, как и Шестая, была лишь ступенью, на которую он без страха поднялся и которую одолел».
Чтобы понять значение этих слов, стоит обратиться к последней части Десятой. Первое слово — за большим, обтянутым фланелью барабаном с его приглушенным звуком, который за несколько секунд до этого резко оборвал четвертую часть — Скерцо — и теперь, внушая страх, грозно и глухо звучит на фортиссимо. Звуки басовой тубы и валторны сгущают мрак отчаяния. В музыке разлито тяжелое предчувствие смерти. «Ты одна знаешь, что это означает» («Du allein weisst was es bedeutet»),— написал Малер в этом месте в партитуре,— одно из загадочных, проникновенных посланий, адресованных Альме. В своих «Мемуарах и письмах» она раскрыла заключенную в нем тайну:
Однажды ко мне в отель «Маджестик» пришла молодая художница Мари Ухатиус. Услышав неясный шум, мы высунулись из окна и увидели длинную процессию, двигавшуюся по широкой улице рядом с Центральным парком. Это был кортеж, сопровождавший похороны пожарника, о героической смерти которого мы читали в газете. Близкие родственники покойного, присутствовавшие на похоронах, оказались почти прямо под нами, когда процессия остановилась; распорядитель церемонии выступил вперед и произнес короткую речь. Выглядывая из нашего окна на одиннадцатом этаже, мы могли только догадываться о том, что он говорил. Возникла недолгая пауза, а затем послышался глухой звук барабанной дроби, после чего наступила мертвая тишина. Потом процессия двинулась вперед, и все закончилось.
У нас на глаза навернулись слезы, и я в беспокойстве вспомнила о Малере. Он тоже выглядывал из своего окна, и слезы ручьями текли по его щекам. Короткая барабанная дробь произвела на него столь глубокое впечатление, что он использовал ее в Десятой симфонии.
Это грозное, зловещее предвестие смерти звучит шестикратно, прежде чем в конце концов исчезнуть, когда, повергая слушателей в оцепенение, достигнет кульминации мелодия из первой части Адажио: потрясающее сочетание — в исполнении всего оркестра — девяти диссонирующих звуков, которые отчаянно старается заглушить непрерывный пронзительный рев трубы на высокой ноте ля. Теперь валторны скорбно повторяют строгую мелодию виолончелей, начинавшую сочинение, и музыка переходит к своему восторженному завершению, одновременно страстному и спокойному. По словам Майкла Кеннеди, Финал — «это великая песнь жизни и любви, в которой создается ощущение крайнего напряжения чувств, величайшего накала страстей, как ни в одном из других финалов симфоний Малера, и которая является блистательным подтверждением мужественности его характера».
В этом, пожалуй, заключается подлинное откровение Десятой симфонии. Отнюдь не обращенные к прошлому, как проникнутые покоем и смирением, хотя и полные сожаления, финальные эпизоды Песни о земле и Девятой симфонии, эти заключительные страницы живут будущим, они исполнены надежды и вновь обретенной уверенности. Другой эпитафии, более соответствующей характеру Малера, который всегда был устремлен вперед, невозможно себе и представить.

«Высшая ценность творчества Малера заключается не в новизне, которая так трогательно раскрывается в основных чертах… смелого, предприимчивого и эксцентричного характера, а в том, что эта новизна, вместе с дополняющими ее красотой, вдохновением и душевностью, стала музыкой и в том, что в основе этой музыки по-прежнему лежат непреходящие ценности: могучая сила искусства и высокий гуманизм. Вот почему и по сегодняшний день она полностью сохраняет свою жизненную силу… и так это будет и в будущем».
Бруно Вальтер. «Густав Малер»

 

Статьи

<