Любительское музицирование в родительском доме пробудило у младшего сына интерес к музыке.Любительское музицирование в родительском доме пробудило у младшего сына интерес к музыке. В возрасте шести-семи лет он подбирал мелодии военных маршей, доносившихся с улицы, когда мимо окон квартиры проходили солдаты.
Однако музыка в семье Кюи вряд ли занимала слишком большое место. Ее любили, но расчета дать кому-либо из детей профессиональное образование у родителей никогда не было. И все же первые уроки фортепианной игры маленький Цезарь (ему в то время исполнилось десять лет) получил дома: его первой учительницей стала старшая сестра.
Эти занятия продолжались недолго. Отец, очевидно полагая, что педагогического дара дочери все-таки маловато для занятий с мальчиком, пригласил для этой цели более опытных, как ему казалось, учителей. Методика одного из них, скрипача Дио, заключалась в том, что на уроках фортепиано в четыре руки разыгрывались фантазии из популярных в то время опер.
Можно предположить, что игра в четыре руки принесла Цезарю определенную пользу, во всяком случае он научился читать с листа, что очень важно для музыканта. Но в остальном эти занятия дали мальчику весьма немного. Пьесы, которые задавались, были, как правило, для него слишком трудными, отсутствие в обучении системности, как и работы над техникой игры, не способствовали развитию пианистического мастерства.
Думается, что фантазии на темы из известных опер (чрезвычайно популярный в то время жанр, ему отдали дань многие музыканты, включая и таких крупных, как Ференц Лист) не оставили в душе подростка большого следа. Неизмеримо большее влияние оказала на Цезаря музыка Фри-дерика Шопена, любовь к которой он сохранил до конца своей жизни. Сочинения гениального польского композитора захватили мальчика своей поэтичностью и романтической страстностью, глубокой задушевностью. Особенно Цезарь увлекся его мазурками. Однако у семьи не было возможности приобрести для мальчика дорогостоящие издания произведений Шопена. Увлечение музыкой любимого композитора оказалось все-таки сильнее денежных затруднений, о чем через много лет Цезарь Антонович написал в своих воспоминаниях: «…Я собственноручно переписал все мазурки Шопена, да еще не на нотной, а на обыкновенной бумаге, мною же разлинованной».
Да, не только нотные издания, но и чистая нотная бумага в те годы в Вильно была мало кому доступной, поэтому и пришлось разлиновывать обыкновенную бумагу. На всю жизнь Кюи сохранил особенно бережное отношение к бумаге, всегда использовал ее очень экономно. «Бумага доставалась не без труда, стоила дорого, что при наших скудных средствах к жизни представляло особую ценность. Поэтому и отношение к ней вызывало особую значимость. В моем детском представлении сосредоточенное и усидчивое занятие отца возбуждало благоговейное почитание, как некое священнодействие. Великой честью и удовольствием считал для себя возможность подражать отцу в его черчении, когда он давал мне кусочки бумаги»,— вспоминал Цезарь Антонович в беседе с певицей М. Н. Ильченко, близко знавшей композитора в последние годы его жизни.
Несомненно, что в итоге музыкальных занятий у Цезаря пробудился интерес к сочинению музыки. Первая пьеса, соль-минорная мазурка, появилась как отклик юной души (мальчику было 14 лет) на печальное событие, свидетелем которого он стал: умер учитель истории виленской гимназии Фок, коллега отца, живший в одном доме с семьей Кюи. «Хороший это знак в мальчике — музыка, сочиненная не по головному требованию, а по сердечному, по крепкому настоянию разыгравшихся нервов и разбередившегося чувства,— писал В. В. Стасов.— Вся лучшая музыка Кюи впоследствии была точь-в-точь этой самой породы: не сочиненная, а созданная».