В период общения с Серовым Кюи писал об углублении своих музыкальных познанийСеров с момента своего знакомства с Балакиревым сразу почувствовал силу и незаурядное дарование юноши. В своей заметке-анонсе в «Музыкальном и театральном вестнике» 5 февраля 1856 года, посвященной его первому публичному выступлению в Петербурге, он представил молодого музыканта как «чрезвычайно даровитого композитора». «В стиле его сочинений,— отмечал критик,— уже теперь очень явственно выступает „славянский» характер и служит залогом большой оригинальности ».
Друзья посещают Серова по воскресеньям. Их привлекает в личности и статьях Александра Николаевича и страстность его горячей увлекающейся натуры, и непримиримость в борьбе с идейными противниками национального направления отечественной музыкальной культуры. Кюи в письме к Крылову признавался: «Какой для меня это неоцененный клад, знакомство с Серовым! В нем я нахожу строгого и верного судью моих произведений, ему я обязан много в музыкальном понимании и весьма приятными минутами общего удивления к великим мастерам. С ним мы спорим, и я критикую его произведения, и в критиках своих нисколько не стесняюсь, и он не пренебрегает моим мнением, во многом еще весьма не зрелом и не верном».
Это было время, к сожалению, непродолжительное, когда, по воспоминаниям Кюи, Серов высоко ценил Балакирева, поощрял композиторские опыты Цезаря. Балакиреву и Кюи были бесконечно близкими взгляды Серова на творчество Глинки. О «Жизни за царя» критик писал: «Первая опера М. И. Глинки составляет главную эпоху в истории русской оперы и отечественной музыки вообще». А дебют композитора в 1836 году он оценивал, как «незабвенное для всех русских торжество».
Александр Николаевич постоянно знакомил Балакирева и Кюи со своими статьями в «Музыкальном и театральном вестнике», в котором тогда активно сотрудничал, с пафосом читал их вслух.
Цезарь любил приходить к Серову; он узнавал для себя много нового и интересного, переосмысливал свои прежние взгляды, теперь казавшиеся ему наивными или даже ошибочными. Когда выдавалось свободное время, Кюи проводил у Серова «по три и по пяти часов сряду». Молодому музыканту импонировал горячий темперамент Александра Николаевича, который во время продолжительных бесед словно зажигался, высказываясь, порой чрезмерно резко, по волновавшим его проблемам музыкального искусства и образования.
В период общения с Серовым Кюи писал об углублении своих музыкальных познаний; «музыкальное (да и вообще всякое) понимание — это лестница бесчисленного числа ступеней. Тот, кто стоит на высокой ступеньке, спуститься на нижнюю может, когда ему угодно, может вполне оценить и польку, может и полюбить ее, буде в ней заключаются истинные красоты; но, увы, для стоящего внизу верх недоступен, пока он его не завоюет своим трудом, образуя себя технически и эстетически особенно (это не мое сравнение, оно Серово)».
К 1856 году относится замысел первой оперы Кюи «Замок Неигаузен» на сюжет повести A. А. Бестужева-Марлинского. Либретто написал B. Крылов, однако работа над оперой не была закончена по нескольким причинам. Сюжет, выбранный Кюи (действие происходит в XIV веке в Ливонии), был справедливо забракован Балакиревым
как несостоятельный и совершенно оторванный от жизни. Сказались также отсутствие у молодого автора композиторского опыта, который бы позволил ему справиться с такой сложной задачей, как сочинение оперы, а также недооценка роли либретто, не содержащего интересного сценического решения. Все же Кюи написал несколько сцен
и начало увертюры, которые он показывал Балакиреву и Серову.
Неудача, постигшая молодого композитора, нисколько его не обескуражила. Более того, Кюи прекрасно понимал, что эта работа давала возможность набраться определенного опыта, постичь начала композиторского мастерства.
В том же году композитор начал сочинять увертюру для оркестра и несколько романсов.