Высоко оценивали достоинства «Вильяма Ратклифа» не только друзья-единомышленники, члены балакиревского кружка, но и ЧайковскийВысоко оценивали достоинства «Вильяма Ратклифа» не только друзья-единомышленники, члены балакиревского кружка, но и Чайковский, композиторское творчество которого, как и его взгляды на пути развития русской музыки, во многом отличалось от художественных исканий композиторов «Новой русской музыкальной школы». Петр Ильич писал 28 октября 1869 года Балакиреву о своем знакомстве с музыкой Кюи: «Разбираю каждый день оперу Кюи и наслаждаюсь. Я не ожидал, что опера эта так замечательно хороша».
Разумеется, опера Кюи обладает не только достоинствами, но имеет и ряд недостатков. Вероятно, к последним следует отнести отсутствие широкого музыкально-тематического развития, некоторую калейдоскопичность тонких по
художественной отделке деталей. Не всегда композитору удается объединить зачастую прекрасный по музыкальным достоинствам материал в единое целое. Возможно, этому иной раз мешает и романсовый характер некоторых эпизодов оперы.
В недалеком будущем такие величайшие оперные шедевры, как «Борис Годунов» и «Хованщина» Мусоргского, «Князь Игорь» Бородина, «Садко», «Снегурочка», «Царская невеста», «Сказка о царе Салтане», «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии», «Золотой петушок» Римского-Корсакова своими высочайшими музыкально-сценическими достоинствами, огромной выразительной силой образов, истинным новаторством затмят «Вильяма Ратклифа» Кюи, как бы отодвинут его в тень. Но было бы чрезвычайно несправедливо забыть это замечательное произведение Цезаря Антоновича Кюи, своеобразный «первый камень» будущего прекрасного здания национальной русской оперы, построенного композиторами балакиревского кружка и Чайковским, подлинными наследниками и продолжателями дела, начатого Глинкой и Даргомыжским и получившего высочайшее признание и любовь миллионов любителей музыки и профессиональных музыкантов как в нашей стране, так и во всем мире.
Интересно, что на сюжет поэмы Гейне, вызвавший в свое время столько насмешек и раздражения своим якобы «чудовищно-кровавым» содержанием (в газетах за 1869 год даже появлялись сравнения драматических коллизий оперы с тяжкими уголовными преступлениями, совершенными в 60-е годы в Петербурге), в конце XIX — начале XX века были написаны оперы Э. Пицци, П. Масканьи, Кс. Леру, К. Доппера, Ф. Андреа. Уже в наше время, в середине 80-х годов XX столетия, в Италии была возобновлена опера «Вильям Ратклиф» известного итальянского композитора Пьетро Масканьи, одного из основоположников оперного веризма.
Премьера, в которой принял участие замечательный советский певец, народный артист СССР Владислав Пьявко, прошла с большим успехом, получив высокую оценку прессы. Думается, что обязательно придет время, когда на советской оперной сцене вновь будет поставлен «Вильям Ратклиф» Кюи, и тогда достоинства этой оперы наша публика сможет оценить беспристрастно и справедливо.
Однако судьба оперного первенца «Новой русской музыкальной школы» складывалась на редкость драматически. Всего восемь раз шел «Вильям Ратклиф» на сцене Мариинского театра, причем после двухмесячного летнего межсезонья спектакль возобновили почти без репетиций, что резко отрицательно сказалось на качестве исполнения, а следовательно, и на посещаемости.
Цезарь Антонович тяжело переживал безразличие театральной дирекции к своему детищу. 18 ноября 1869 года он опубликовал в «Санкт-Петербургских ведомостях» странное, как могло показаться на первый взгляд, письмо, написанное под тягостным впечатлением от только что прослушанного спектакля: «Вчера на Мариинской сцене я слушал свою оперу „Вильям Ратклиф» (17 ноября 1869 года состоялось последнее, восьмое, представление оперы в Мариинском театре). Опера шла после двухмесячного с лишком промежутка, с одной репетиции в день самого представления. Зато это было не исполнение, а одно сплошное вранье (не ошибки) от начала до конца, невообразимое коверканье, в котором принимали дружное участие и оркестр, и хор, и гг. солисты, а преимущественно г. Мельников (единственное исключение составляли г-жи Леонова, Платонова и г. Васильев 2-й). Так как моя опера сдана в дирекцию и так как я не имею возможности возбранить театральному начальству, г. режиссеру и гг. исполнителям не давать, а коверкать ее как и когда им будет угодно, то обращаюсь по крайней мере к посетителям Мариинского театра с самым настоятельным убеждением — не ходить слушать „Ратклиф». Просьба довольно оригинальная со стороны автора: но если в конце минувшего сезона можно было выносить малоудовлетворительное исполнение моей оперы, то вчера она была изуродована выше всякой возможности и вероятия».
Вот с таким горьким письмом вынужден был обратиться Кюи к читателям «Санкт-Петербургских ведомостей», возмущенный столь пренебрежительным отношением к своей опере. Горечь усугублялась и сознанием того, что семь лет напряженного труда затрачено на сочинение «Вильяма Ратклифа». Это были годы исканий, надежд, истинного вдохновения! И все это теперь перечеркивалось? Значит, все усилия были напрасными? Возможно, человек со слабым характером и недостаточно сильной волей в аналогичных обстоятельствах мог оказаться психологически сломленным. Но 34-летнему Цезарю Антоновичу не занимать воли и упорства, большой организованности и целеустремленности.