Биография Шопена

Биография ШопенаЧтобы вникнуть в душевный строй Шопена, необходимо остановиться на краткий миг на описании его жизни. На краткий миг, потому что жизнь его была сосредоточена в тайниках сердца.

Фридерик Шопен родился 22 февраля 1810 года в имении графов Скарбек Желязовой Воле, невдалеке от Варшавы. Его отец — французский эмигрант, но глубоко сроднившийся со своей новой родиной, был домашним учителем сына графини. Мать Шопена — полька, Юстина Кржижановская — служила в том же имении экономкой. Политические события, связанные с походом Наполеона и надеждами на возрождение Польши, стянули видных представителей польской аристократии в Варшаву Отцу Шопена пришла в голову счастливая мысль открыть в Варшаве пансион для молодых людей выдающихся фамилий, обучавшихся в лицее, родители которых почему-либо в столице не жили. Его замыслу посчастливилось как потому, что его идея совпала с увлечением всем французским в польском обществе, так и потому, что Николай Шопен уже имел среди представителей польского панства репутацию отличного педагога и в высшей степени культурного, образованного интеллигентного человека.

Не мудрено, что он позаботился дать сыну отличное образование и привить моральную дисциплину и выдержку. Природная утонченность чувств и изысканный вкус в связи с тем, что Фридерик Шопен с детства привык вращаться в кругу аристократов и в среде людей, интересующихся духовной культурой, выработали из него ярко выраженный облик человека, которому свойственно постижение и восприятие окружающего мира в контурах мягких и нежно-извилистых, а вместе с тем остро нервная чувствительность и преувеличенное реагирование на всякое извне идущее наступательное раздражение. Жорж Санд говорила впоследствии, что Шопен, мужественно и героически переносивший тяжелые страдания, мучился и раздражался по всякому ничтожному поводу, капризничая и терзаясь.

Понятно, что человек такой болезненной чуткости («мимоза») в жизни своей должен был, чтобы не погибнуть сразу же, вырабатывать сложные средства приспособления, отметая от себя все, что не поддавалось особого рода преломлению душевному и не предстояло его взору в мягких и изысканно-выразительных контурах. Но с детства выработанная выдержка характера, насмешливый ум и способность к живому восприятию и наблюдению не дали развиться в его душе меланхолии, мизантропии и чувству незаполненности жизни, к чему он, как все остро нервные и чуткие до боли натуры, был склонен. Характерно сделанное им незадолго до смерти признание: «Он сказал мне, — пишет Делакруа, — что скука была для него жесточайшим мучением. Я спросил, не знакомо ли было ему раньше ощущение невыносимой пустоты, которое я порой ощущаю. Он ответил, что всегда умел заняться чем-нибудь, каким бы ничтожным ни казался предмет занятия, и что занятость наполняла подобные моменты и удаляла эти туманы. Но боли — суть нечто иное…».

Музыкальные способности Шопена проявились очень рано. Ребенком он, сидя у ног матери, жадно ловил воспроизводимые ею напевы и танцы. К фортепиано его влекло неотразимо, настолько, что он залезал под инструмент и вслушивался в вибрацию струн — их отражение, отклик на окружающие шумы. Ночью мальчика заставали за клавиатурой, старающегося воспроизвести запавший в душу мотив. Десяти лет Шопен начал выступать в качестве виртуоза, принимая участие в благотворительных концертах, и вскоре сделался «первоприсутствующим» в салонах Варшавы. В 1826 году, окончив курс в лицее, он поступил в консерваторию, где находился под вдумчивым руководством композитора Иосифа Эльснера (1769—1854). Летние каникулы он проводил обычно у своих товарищей по пансиону и лицею, в их поместьях, где жадно вслушивался в драгоценные для него ритмы и мелос польской народной музыки. Поездки в Берлин, Краков, Дрезден, Прагу и в Вену расширили его художественные горизонты и содействовали установлению необходимых для начинающего пианиста-композитора связей и знакомств в музыкальном мире.

Шопену стало тесно в Варшаве, она стала для него провинцией. Некоторое время еще его удерживало в родном городе вспыхнувшее увлечение певицей Глад-ковской. Как принято выражаться, «до романа дело не дошло». Шопен нашел в себе достаточно силы воли побороть растущую привязанность и 1 ноября 1830 года выехал из Варшавы в концертное турне. Больше он уже не вернулся на родину.

Пребывание Шопена в Вене (где и застигла его весть о польском восстании 30 ноября 1830 года) было для него не очень плодотворным в смысле успеха. Деньги таяли, а на заработок расчеты не оправдались. В июле 1831 года он покинул оказавшийся для него негостеприимным город и, не совсем осознавая свое положение, не имея определенной цели и места, направляется через Мюнхен и Штутгарт в Париж. В Штутгарте его настигает весть о взятии Варшавы русскими (8 сентября 1831 года). Потрясенный до глубины души, страшась за судьбу близких и дорогих людей, Шопен, в порыве скорби, тоски, отчаяния, гнева и, вместе с тем, охваченный революционным энтузиазмом, создает знаменитый до-Минорный этюд (соч. 10, № 12).

В конце 1831 года Шопен прибыл в Париж. На паспорте его стояли знаменательные слова: путешественник, отправляется в Лондон «проездом через Париж» Это «проездом» затянулось до конца жизни знаменитого композитора, так как, кроме поездок в Германию, кроме дальнего путешествия на остров Мальорку в 1838 тду с Жорж Санд, двух концертных поездок в Англию (летом 1837 года и весной 1848 года) и летних обычных пребываний в Ноане (поместье Жорж Санд), —Шопен остальное время жил почти безвыездно в Париже, с тех пор как окончательно рухнули надежды на его брак с фафиней Марией Водзинской.По приезде в Париж Шопен не сразу нашел точку опоры. Концерт, данный им, еле-еле окупился, уроков не было, жить было нечем. Судьба его некоторое время помучила. Но случайная встреча на бульваре с князем Валентином Радзивиллом открывает ему доступ -в блестящие парижские салоны. В короткое время пианизм Шопена приобретает широкую известность и среди польской аристократии, и среди французов Благодаря щедро оплачиваемым урокам Шопен получает возможность жить не нуждаясь. Любимец салона, он в то же время (связан тесной дружбой и, по крайней мере, близким знакомством со всеми выдающимися представителями художественной и интеллектуальной жизни Парижа; а среди них в эту блестящую эпоху расцвета европейской духовной культуры были: Лист, Гейне, Делакруа, Берлиоз, Бальзак, Жорж Санд, Мицкевич, Мейербер, Hypри, Виардо Гарсиа, Мюссе, Франкомм, Берио, Кальк-бреннер и т. д. — беру имена, первыми пришедшие на память и не перечисляю многих не менее великих. В отношении культурной среды Шопен нашел лучшее, о чем только он мог мечтать: судьба побаловала своего избранника, но она же и истерзала его, как бы не допуская, чтобы его дух мог погрязнуть в сладком благополучии, но чтобы в душе его постоянно совершался неослабный процесс преодоления нежеланного.

Посмотрим сперва, что было желанным? С момента гибели родины — пылкая мечта о ее возрождении. Это — до конца жизни, при вполне возможном сознании безнадежности осуществления. Столь же постоянна неотступная мысль о родных. В 1835 году в августе Шопен свиделся с отцом и матерью в Карлсбаде. Там же произошла встреча его с Марией Водзинской, сестрой его товарища, подругой его детства, ставшей теперь взрослой девушкой-красавицей, богато одаренной и склонной -ответить взаимностью на светлую юную любовь вновь обретенного друга. Идиллия не завершилась одной встречей и пребыванием у родственника Марии в Дрездене. На следующее лето (1836 год) Шопен, свято сохранивший в душе своей нежное любовное чувство, встретился с Водзинской в Мариенбаде: повторилось все, что было в предшествующем году, — прогулки, музицирование, мечты, созерцания и надежды. После Мариенбада — опять Дрезден. Накануне расставания Шопен решился просить подругу стать невестой. Мария ответила согласием, но сослалась на волю родителей. Мать ее как будто не возразила на предложение, прося, однако, держать соглашение в тайне. Мало-помалу, за долгими проволочками и оттяжками, без прямого отказа, жениховство Шопена превратилось в призрачную мечту. Родители Марии, очевидно, не решились связать ее судьбу с судьбой музыканта.

Шопен затаил горе. Но надо думать, что это событие по своей значительности и не желанности не уступало вести о гибели родины, пережитой им на чужбине.

В 1836 году, в начале зимы, Шопен через Листа и его любовницу графиню д\’Агу познакомился с знаменитой писательницей Жорж Санд. Сближение их началось не сразу и получило свое полное выражение летом 1838 года. Осенью этого года здоровье Шопена пошатнулось. Так как одна из сестер его в нежном юном возрасте умерла от чахотки, то друзья его обеспокоились и настаивали на поездке на юг. Жорж Санд с детьми тоже нашла предлог для путешествия. В результате, в ноябре, Шопен и Жорж Санд поселились в окрестностях города Пальмы на острове Мальорке. Жизнь там была чревата всяческими житейскими неудобствами. Болезнь Шопена приняла крайне серьезный оборот. И, вместе с тем, это ужасное затворничество в стенах безлюдного, покинутого монахами старинного монастыря, среди роскошной природы, затворничество, полное лишений, стало тем счастливым моментом в жизни Жорж Санд и Шопена, со времени которого их души оказались в состоянии цепкой скованности и окончательно упрочилась их взаимная привязанность, продолжавшаяся вплоть до 1847 года. Я не буду описывать подробностей содружества. Позволю только высказать догадку, что в лице Жорж Санд (она была старше Шопена) он нашел, как это ни парадоксально, идеал женщины: опытной любовницы, умной подруги и сестры милосердия (ангелом-хранителем Жорж Санд быть не могла!). Думаю, что Шопену не легко дался подобного рода любовный уют вместо романтических идиллий с Марией Водзинской. Он подавил в себе поэтические мечты о женственности и не сам взял невесту, а отдался женщине, уже осознавшей силу своих чар и ставшей для него скорее жрицей-руководительницей, чем весталкой, которую надлежало бы посвящать в таинства любви.

 

Статьи

<