Но назначение Шопена еще не исчерпано сказанным. Если Шопен занимает рядом с Шуманом едва ли не первое место среди музыкантов-индивидуалистов, то ему принадлежит также и одно из почетнейших мест в музыке коллективистической, Шопен страстно любил свой многострадальный народ, с огромным вниманием прислушивался он к народной песне, такой родной и понятной ему Он внес во всемирную музыку славянскую широкую печаль, славянский раздольный разгул, всю ту безотчетную игру буйных чувств, сменяющихся внезапным упадком, которые созданы и нашей природой, и нашими социально-экономическими судьбами.

Уже в «Революционном этюде» слышатся народные песни. В длинной веренице сверкающих красками, непостижимым образом сливающих вакхическое веселие с почти безумной тоскою мазурок Шопен целиком улавливает старопольскую душу, рыцарскую, разнузданную, страстную, неудовлетворенную и в недрах своих глубоко печальную. Это именно славянские танцы. Ведь и в малорусском гопаке, в самом примитивном, самом деревенском, веселье вложено в минорную гамму.

Но Шопен пошел, если это возможно, еще дальше в своих полонезах. Наступает иногда такое время, когда личный гений, организатор, обладающий широким кругозором, настоящий хозяин техники своего искусства оказывается еще не оторванным от питающей груди массового народного творчества Такие времена создают величайшие произведения художественной культуры. Библия, песни Гомера, Калевала, трагедии Эсхила — все это продукты, так сказать, гениев — редакторов хаотических, безмерных, бездонных произведений творчества коллективного То же можно сказать и о полонезах Шопена. Это уже не лирика — это эпос, это восторженное и вместе спокойное, пластическое изображение судеб целого народа — того, что в них психологически суще-ственнейшее. В полонезах Шопена столько пышности, блеска, молодости, порыва и вместе такая сдержанная грация играющего своими силами гиганта, что нельзя, слушая эти полонезы, не верить, что «еще Польша не погибла», что этот народ еще будет иметь свой новый расцвет высокой культуры, что его пророки не ошибались, предрекая ему великое будущее.

Но времена были тяжелые, времена были отчаянные, и часто Шопен оплакивал свою родину, хоронил свои надежды. Таким образом создал он свой похоронный марш, своего рода Монблан музыкальных Альп. Острота личных переживаний, страстный крик индивидуальной изболевшейся души здесь гармонично смешивается с колоссальным коллективным горем, траурным потоком массовой печали. Шествие развертывается, исполинское и черное, длинные вереницы людей с поникшими головами, хоронящих самое дорогое, объединенных одним чувством безотрадного горя, но в то же время людей гордых, идущих к могиле ровным и сильным шагом, мужественно встречающих сразивший их надежды удар. И вдруг черная пелена разрывается Луч солнца падает сквозь тучи. Что-то зажигается в черных глубинах сердца, во что-то еще верится, какое-то умиление сжимает горло, и почти сладкие слезы выступают на глаза. Кто-то поет грустно и просто — она ничего не обещает, она таинственна, эта песня, но она утешает почему-то. Однако клубящиеся громады черных туч вновь скрывают беглый луч солнца. И опять, надрываясь, звучит сумрачная похоронная музыка, и опять, холодные с виду, сдержанные в движениях, проходят титаны, со смертью в сердце, за гробом самого для них дорогого.

Непосредственное влияние Шопена велико. Лист и в рояльной, и в оркестровой музыке широко использовал вольности Шопена. «Тристан и Изольда», самое страшное по своей интенсивности произведение Вагнера, носит на себе явную печать глубокого и любовного изучения Шопена. Русская школа в значительной мере порождение Шопена. Глинка горел к нему энтузиазмом. Отец новейшей школы — Балакирев — был знаток и, можно сказать, последователь польского музыканта. Чайковский во многом шопенианец. Не менее заметно приемы и ритмы Шопена проникли во всю современную музыку. Мало того, эти ритмы проникли во всю современную культуру. Многие из нас бесконечно далеки от того, чтобы сознавать в себе присутствие Шопена, и, однако, он тут, он неслышно напевает в глубине нашего горя и нашей радости, он живет в ритмах нервной системы человечества, ибо он был гениальным выразителем и организатором разнообразных волн, кипящих в психофизическом океане общественной жизни.

Более 10 тысяч видов техники. karcher wv 50 plus в наличии. | авиабилеты дешево москва санкт петербург тут.